Нью-Йоркозависимая: История моей болезни

Посвящается всем Нью-Йоркозависимым

и особенно Саше Мейстеру, который сошел сума одновременно со мной

Из истории болезни: «Симптомы: глаза широко раскрыты, зрачки расширены. Не может усидеть на месте, по спине катится пот. Время от времени хватает окружающих за руки и бормочет что-то нечленораздельное, вроде: «Там.. статуя… а еще бык.. и мост… ну статуя свободы… с факелом.. и еще башня… империя называется… и красные ступеньки… на бродвее… и статуя…» Одним словом, состояние очень тяжелое. Диагноз: Нью-Йоркозависимая. Способ лечения: по три часа Аптауна и час Даунтауна. Внутривенно».

- Когда вы впервые попробовали НЙ?

- Сложно сказать, наверное, самый первый момент был тогда, когда мне сказали, что у меня будет 9 часов в Нью-Йорке. Знаете, это так странно, вот бывает, живешь, живешь. А потом бац! И 9 часов. А потом снова долго жить. Только ты потом уже не вспомнишь, что было до этого момента. Эти 9 часов могут все перечеркнуть, все поменять... и да, свести сума.

- Вам друзья посоветовали его попробовать?

- Мне кажется, я с детства была склонна к нему, я же смотрела фильмы Вуди Аллена, «Друзей», «Секс в большом городе». Это было предсказуемо, что я его приму однажды.

- Как вы себя почувствовали в первые минуты, когда приняли этот наркотик?

- Мне стало дурно, честно скажу. НЙ был такой большой, потный, быстрый и чужой. Примерно, как мясник в лавке у моего дома. Машины гудят, витрины светятся, люди бегут. Голова кругом.

- До этого вы испытывали головокружение?

- Только после катания на карусели в нашем дворе. Но там было легче.

- Вы помните, что было дальше?

- Дальше, чтобы усилить головокружение, мы поднялись на Empire State Building. С высоты оказалось легче ориентироваться, чем на земле, и головокружение, на удивление, прошло. Но город… Доктор, знаете, ощущение было такое, словно он превратился в ощетинившуюся кошку, увидевшую где-то за океаном опасную собаку. Асфальт встал на дыбы, восстав против горизонтальных линий, и осколками впился в небо. А силуэт напоминал на линию кардиомонитора в вашем центре. Это все были галлюцинации, да?

- Так проявляются первые симптомы Нью-Йоркозависимости. Город не разочаровывает, но медленно начинает менять ваше сложившееся до этого представление на противоположное. Вы помните, что было дальше?

- Дальше? Да ничего особенного, я просто забежала на Таймс Сквер.

- Это как это «забежали»?

- В прямом смысле слова. Это же Таймс сквер, центр США. Там невозможно ходить спокойно, не визжа, прыгая и сбивая, проезжающие мимо автобусы.

- Так, все ясно. Начало лихорадки с элементами экзальтации. Кстати, к слову сказать, Таймс сквер – это не центр США. Центр США – Канзас и Небраска.

- Это вы так думаете. А вот бизнесмены всего мира считают по-другому. Там столько рекламы! Аж в глазах все расплывается.

- Боюсь, что в глазах у вас все расплывалось по другой причине. Как вы себя чувствовали в этот момент?

- Мне ужасно хотелось яблока. Большого яблока.

- Пробуждение аппетита? Это интересно. Постойте, разве одним из прозвищ Нью-Йорка не является «большое яблоко»?

- Является, это же город искушения. И кстати, этому яблоку даже памятник поставлен. Правда, надкушенный. Видимо с аппетитом не только у меня все хорошо.

- Нью-Йоркозависимость – популярная болезнь, так что, вполне возможно. Как лихорадка развивалась?

- В какое-то мгновение, я почувствовала себя гражданином мира. Мне хотелось обнять всю планету, все страны и народы. И мне это почти удалось.

- Как?

- Я пошла гулять по 5й авеню. Там невозможно не чувствовать себя королем мира. Очень самодостаточное место. Двухэтажные бутики, дорогие машины… Просто фантастика! Самая известная улица Америки, пожалуй.

- Шизофрения… После того, когда вы стали королевой мира, вы направились… во дворец?

- Почти. В Метрополитен. Ударение на третий слог, вы не подумайте, что я про метро говорю.

- И в мыслях не было.

- Отлично. В Метрополитене у меня случился второй удар. Там же висят «Кувшинки» Моне.

- Второй удар отличался от первого?

- Незначительно. Я просто не захотела оттуда уходить. Но у меня же не было времени, мне еще нужно было успеть стать звездой.

- На небе? Или на киноэкране?

- На сцене, конечно же. Я пошла по второй самой известной улице Америки – по Бродвею. Днем он, конечно же, не такой яркий, как ночью, но после удара мне нужно было себя беречь.

- Это верно. Покорили сцену? Или королей мира не берут в актрисы?

- Сначала я покорила алые Бродвейские ступеньки, которые не ведут ни к каким конкретным дверям, а просто поднимают тебя к славе... то есть к небу, то есть… эммм… Как-то так. Но я не успела добежать до последней ступеньки – вдруг увидела трехэтажный магазин M&M’s. Дальше все как в тумане.

- Рассеянное внимание, периодические пробелы в памяти. Можете вспомнить, что было дальше? После этого «тумана»?

- Я помню какие-то пруды с лугами, зажатые небоскребами со всех сторон, словно оазисы в пустыне. Но мне сложно сказать, было ли это в реальности или просто мираж.

- В какой момент вы поняли, что потеряли рассудок?

- Когда у меня осталось 1,5 часа, и я, махнув рукой, поехала в Downtown.

- Что вы там делали? Ну кроме того, что теряли рассудок, конечно.

- Повышала удои. Косвенно.

- Это как?

- Лучше вам не знать.

- Хорошо, поверю на слово.

- А потом я упала в обморок, и мне снился сон. Мне виделись башни, только перевернутые. Их крыши находились на -80 этаже. И сверху, в черную пропасть этих перевернутых полых башен, струились миллионы слез несчастных людей. Это место прозвали 9/11, и там мне открылась душа Нью-Йорка, сочувствующая и сострадающая.

Доктор ничего не сказал, лишь задумчиво постучал пальцами по столу.

- Когда вы пришли в себя, где вы оказались?

- У моста.

- Вы хотели покончить с жизнью?

- Нет, что вы! Я хотела глотнуть воздух Бруклина!

- Вам вашего наркотика стало мало?

- Да нет, в Бруклине он просто целебный.

- А, ясно. Я не знал. И как, действительно помогает?

- Смотря, что у вас болит.

- Логично. После Бруклинской ингаляции у вас были еще удары?

- Да, последний. Когда я встретила старую подругу.

- Вы не говорили, что у вас в Нью-Йорке есть подруга.

- Да бросьте, она у каждого есть. Единственное, что меня смутило, когда я ее встретила, это то, что она была зеленой. Но в Штатах никто никого судит. Тем более, по внешности.

- Зеленая подруга? – Доктор не выдержал и присвистнул. – Вы хорошо с ней пообщались?

- Нет, я не успевала к ней на встречу, и мы лишь издалека поприветствовали друг друга. Рядом с Бруклинским мостом это не сложно сделать.

- Ваше счастье, что вы с ней только поздоровались. Неизвестно, какое влияние она бы на вас оказала. Хорошо, пожалуй, мне ясен ваш случай. У вас есть еще какие-нибудь ко мне вопросы или, может, вас что-то волнует?

- Пожалуй, что нет. Если только один вопрос. Можно спросить?

- Конечно.

- Доктор, почему такая напасть случилась именно со мной?

- Не переживайте, не только с вами. В прошлом Нью-Йорк называли Новым Амстердамом, но у меня есть подозрения, что и сегодня он выглядит как один разросшийся кофешоп. Как вы считаете, я прав?

- Я могу только сказать, что это сумасшедший город.

- В хорошем смысле?

- Во всех… А эта зависимость излечима?

- Лишь отчасти. Время, конечно, помогает, но скучать по нему вы будете всегда.

- Доктор, а что делать, когда Аптаун в клизме закончится? Я ж еще не скоро смогу принять следующую дозу.

- Ох, что же мне вам посоветовать... Блог напишите, что ли.